«Разнообразия нет»

Дорога до магазина у дома для слепого настоящее испытание. Фото Марины Редькиной.

Слепые благовещенцы рассказали «Русской планете» о том, как жить в темноте

Марина Редькина

30 мая, 2014 20:18

8 мин

Слабовидящие и слепые в Благовещенске компактно живут на территории, удаленной от цивилизации на десятки километров. В поселке Астрахановка, вряд ли согласится жить современный горожанин. Магазин, парикмахерская, недавно открылась аптека, — вот и вся здешняя социальная инфраструктура. Кроме них вокруг только землянки и промышленные объекты. В трех капитальных хрущевках на берегу Зеи раньше жило несколько сотен членов местного общества слепых — в советское время здесь находился завод, где работали инвалиды по зрению. Но в 90-х его закрыли, помещения сдали в аренду. Про живущих на отшибе слепых теперь вспоминают разве что местные депутаты накануне очередных выборов. Они обещают слепым райскую жизнь и все блага. А потом снова оставляют одних. В темноте.

Корреспондент «Русской планеты» встретился с благовещенскими инвалидами по зрению в местной Библиотеке для слепых — единственной ниточкой, связывающей их с остальным миром.

Владимир Шахов, 59 лет, потерял зрение после болезни

– Я родился здоровым ребенком. Пятым в семье. Но осложнения после свища навсегда лишило зрения. Тогда я был совсем маленьким. На все село один такой. Было нелегко адаптироваться. Но брат мне очень помогал. Всюду водил с собой. И по сопкам ходили, и на озера, и на рыбалку. Когда пришла пора учиться, меня отправили в спецшколу для слабозрячих. Тут неподалеку, в Свободном. Потом перевели в хабаровскую школу для слепых. Там научили читать, писать. Окончил девять классов и переехал школу восстановительного труда в Бийске.

Тогда в 70-х нам не давали профессию, только обучали обслуживать себя. Стирать, шить, готовить. Приехал в Благовещенск и устроился на завод для слепых. Здесь тогда все три пятиэтажки были заселены инвалидами по зрению. Весело было. Нами занимались, работу давали, льготы. То цех по сбору лампочек откроют на заводе, то мебельный, то жгуты для высоковольтной аппаратуры доверят укладывать. В союзе оно как было: надо показать что слепые кому-то нужны. Вот и подыскивали нам работу. А на самом деле, работа никчемная. Там, куда наши сборки отправляли, постоянно ругались. Приходилось за нами переделывать. А нам что? Нам хорошо! Есть занятие, заработок, жилье. Помню, пенсия была 120 рублей и зарплата — 200 рублей. С распадом Союза все изменилось. С 1993 по 2000 я был в простое. Квартиры перестали давать, работы нет, общество слепых развалилось. Молодежь не едет сюда больше. Разнообразия нет.

Хорошо соцработники помогают, да библиотека мероприятия для нас устраивает. Выезжаем на концерты, в музеи. Несколько лет назад снабдили телефонами говорящими, очень помогает. В городе редко теперь бываю, только по большой необходимости. Не для нас там все, тяжело. Многие поумирали. Квартиры продали. С десяток старичков осталось. Так и доживаем тут свой век.

Ольга Емельянова, 64 года, родилась слепой

– Родилась в Уссурийске. Родителям сразу сказали, что я не буду видеть. Роговица погнутая. Отец нас оставил. Маме пришлось одной троих поднимать. До школы в основном дома сидела, а потом отправили в спецучреждение в Артеме. Там основные навыки жизненные получила. В 14 лет отец забрал к себе, возил по врачам, пытался хотя бы частично восстановить зрение. Но все безрезультатно. Поэтому я наряду со всеми дальневосточными инвалидами по зрению приехала в Благовещенск. Получила комнату, устроилась на работу.

В 27 влюбилась в коллегу по цеху и вышла за него замуж. У нас родился сын. Хоть ему уже 34, живет до сих пор с нами. Многие удивлялись, как двое слепых здорового ребенка воспитывают. Но у меня совершенно никаких сложностей это не вызывало. Единственное что не могли — цвета ему объяснить. Но об этом он в садике узнал. Учебники школьные брала специально наши брайлевские, чтобы вместе уроки делать. Пока был маленький, много ездили по стране. Раньше как-то не боялись. И в самолет, и на поезд. Идешь за общим потоком, что не понятно — спросишь. Люди помогают, не отказывают. А сейчас страшно.

В автобусе сколько просили озвучивать остановки, так ничего и не добились. Приходится попутчиков тревожить. Из города году в 2004 последний раз выезжала. Тут рядом, в Екатеринославку. В поликлинику и то неудобно добираться. Приходится социальное такси вызывать. Мы уж сильно не наглеем, по театрам возить не просим. Только по большой необходимости. Да и не по средствам нам развлечения. «Любэ» приезжали, так билет три-пять тысяч. На работу устроиться инвалиду по зрению нереально сегодня, а пенсия около 11 тыс. Пока основные услуги оплатишь, продукты купишь, хорошо, если тысячи две на себя останется.

Марина Головко, 50 лет, начала терять зрение из-за травмы

– Была девчонкой лет четырех. Пробежалась в сандаликах по вымытому полу, сестра и отхлестала меня полотенцем. Никто не подумал, что что-то серьезное. А я косеть начала. Потом больницы. Диагнозы. Врачи родителей отговорили от операции. Все как один обещали, что поживу лет до семи и умру. А я вот до сих пор жива.

Зрение я потеряла не мгновенно. Помню отчетливо этот момент. В огороде у нас дикий паслен рос. Я сорвала две ягодки — черную и зеленую. Бросила на землю, а распознать спелую уже не смогла. Самое обидное, что не могу увидеть, как природа оживает. Раньше все образы в голове держала. Но с возрастом они стираются.

Сейчас радует пение птиц, музыка и книги. Приду в библиотеку, мне девочки с интернета новых песен накачают. Я дома наслаждаюсь. Очень люблю себя разными духами баловать. В хоре пела, пока его не закрыли. Замуж так и не вышла. Не было за всю жизнь любовных отношений. Нам особенно выбирать не из кого. Вот как-то и не сложилось.

В город иногда выезжаю, но только с папой. Улиц и людей побаиваюсь. Через дорогу одна не пойду, буду ждать, пока прохожий поможет. Есть несколько звуковых светофоров, но их поставили там, где глухие живут. Возле наших домов только перед выборами депутаты леерные ограждения понаставили. По ним хоть какой-то ориентир. Сколько боремся, чтобы дорогу заасфальтироали, да видать, до следующих выборов ждать придется. Машин понаставят аккурат на сухом асфальте, а вокруг лужи. Стойкое желание так палочкой по стеклу ударить, чтоб в следующий раз думали. А недавно меня грузовик сбил прямо во дворе. В магазин продукты привезли и не заметили меня при развороте. Люди кинулись помогать, а он уехал. Я в милицию обратилась, парня уволили. А заведующая магазином теперь причитает, что из-за меня невинный человек пострадал.

Алексей Марьюшкин, 57 лет, частичная потеря зрения после болезни

– Во втором классе переболел золотухой. Осложнение и частичная потеря зрения. Всю жизнь мир для меня выглядел как размытые пятна. Видел очертания крупных предметов, были светоощущения. Лет десять назад перенес инсульт и ослеп окончательно. С тех пор мои глаза — любимая супруга. Активная яркая женщина. Веселит меня, развлекает историями. Много по телефону разговариваю. Живу полной жизнью.

Частичная потеря зрения не мешала мне сделать музыкальную карьеру. Отучился в специализированной музыкальной школе на баяниста. Всю жизнь руководил музыкальными коллективами. Успешно гастролировали по области и стране. В местной школе-интернате для детей сирот основал ансамбль «Амурские казачки». Там же познакомился с супругой — театральным руководителем. Так и идет вместе по жизни.

В 2007 интернат ликвидировали. Потом инсульт. Здоровья не прибавилось. С музыкальной карьерой пришлось завязать. Сейчас слушаю книги и любимую супругу. Веду активную жизнь пенсионера, насколько здоровье позволяет.

Артем Сергеев, 25 лет, родился с нарушением зрения, частично видит

– Детство помню по больничным палатам. Десятки операций. Благовещенск, Хабаровск. Врачи предрекали полную потерю. Но благодаря напористой маме я могу жить наравне со зрячими. Хотя многие не догадываются, что без очков я вижу лишь расплывчатые очертания.

Сейчас никого не удивишь детьми с коррекционными очками. Еще в дошкольном возрасте зрение почти полностью восстанавливают, медицина не стоит на месте. Мое детство было иным. Отец стыдился моего недуга. Забирал из сада и прятал очки в карман. Я шел на ощупь, вцепившись в его руку. В итоге мама от него ушла.

Люблю играть в футбол. Для этого очки приходится снимать. Команда и не подозревает, как я ощущаю мяч. Я не вижу деталей, никакой текстуры. Только движения. Может, поэтому могу предсказывать на шаг вперед, что сделает соперник.

Чтобы полноценно существовать, мне нужны очень редкие и дорогие линзы. Делают их только в одном месте, надо заказывать через интернет. Поэтому разбитые очки для меня — целая трагедия. Чтобы поддерживать зрение, необходимы операции и коррекция, всю жизнь. Но я устал от этого. Уже лет пять никуда не обращался. Не хочу.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе